Невеста - Страница 156

156

— Я думаю, что вы не в себе, — ответила Тора, глядя гостье в глаза. — Возможно, вам следует подняться и прилечь. Я распоряжусь, чтобы подали ромашковый отвар. Или вы предпочитаете иные травы?

Старуха зашипела.

А во второй ладони мелькнул клинок.

— Кровь за...

Тора стряхнула руку с запястья и перехватила вторую, вывернула, удивляясь собственной силе, заставляя разжать пальцы. И ненависть в бледных глазах старухи стала ярче.

— Я вас никогда прежде не видела. И надеюсь, что не увижу больше, — Тора ногой поддела клинок, отправляя его под кресло. — Мне следовало бы выставить вас из моего дома. Или запереть.

Сказала и поверила: это действительно ее дом.

С той минуты, как она впервые переступила его порог, еще не понимая, что останется здесь навсегда.

Ее дом и семья, которую Тора не позволит у себя отобрать.

Никому. И никогда.

Старуха не пыталась вырваться. И до чего же уродлива она была... а Хильда, как скоро она растеряла бы свою красоту? Зеркала знают правду.

— Но я не стану этого делать. Как не стану беспокоить моего мужа, которому вряд ли понравится то, что вы пытались меня убить.

Виттар придет в ярость.

И сделает что-то такое, что усугубит и без того непростую ситуацию. Король будет зол, узнав, что Оден сбежал от невесты. А если еще и с этой женщиной что-то случится... нет, Тора справится сама.

— Я провожу вас в ваши покои. И там вы останетесь до завтрашнего дня...

Взгляд старухи погас.

Она позволила себя увести. И шла медленно, шаркая ногами, опираясь на руку Торы, словно бы изначально именно помощи и ждала.

— Он тебя бросит... — заговорила она лишь у своих покоев. — Сейчас ты красива, но пройдет время... немного времени и красота исчезнет. Или надоест. И он найдет другую... или других. Мужчины непостоянны. Что будет с тобой?

Хильда тоже спрашивала об этом.

Тора не знала, что будет с ней, но теперь могла сказать, чего точно не будет: она не позволит ненависти и страху изуродовать себя.

— Тебя отошлют. С глаз долой, — старуха скалилась, сдерживая не то смех, не то всхлип. — И забудут...

— Нет, — Тора открыла дверь.

— Надеешься на лучшее?

— Не надеюсь. Я знаю.

Виттар любит ее.

А остальное... Тора справится.

— Отдыхайте. Я пришлю к вам горничную. Может, все же пригласить врача?

...пожалуй, следовало запереть дверь на ключ.

...или предупредить Виттара.

...он рассердится, узнав, что Тора промолчала.

...и расстроится.

...и наверное, что-то неладное почувствовал, если поставил у двери охрану.

Но Тора знала: бояться нет нужды. Та ненависть, которая живет в глазах старухи, бессильна. Слишком долго она пряталась.

Шептала.

Как Хильда когда-то. Но Хильда ничего не умела сама.

И старуха тоже.

Девочку жаль... но если завтра рассказать Виттару, не все, лишь кое-что... пусть передаст королю... тот не добр, но разумен. И не позволит, чтобы ненависть старухи уродовала Лунную.

Беспокойница-луна все же спряталась за тучи, и Тора задремала. Она не слышала, как вернулся муж, но почуяла его во сне и улыбнулась. Хорошо, когда он рядом.

А утром раздался крик...

...жаловаться на старуху не пришлось. Почему-то Тора совсем не удивилась, узнав, что та ночью с лестницы упала. И предпочла не заметить, как Виттар отвел взгляд.

Что ж, зато Лунная, как бы ни повернулось дело, получит немного свободы.

Осенние грозы приходят с востока.

Сползают по шершавым склонам гор, оставляя клочья туч в сизых ельниках предгорий. И уже потом, выбравшись на торные пути, щедро роняют холодную воду. Молнии же берегут. Да и силы тоже. Выплеснув первую ярость, они ударяются в слезы, и сыплют, сыплют день за днем бисер дождя.

В дом же пробирается сырость.

И слуги, которым дозволено было вернуться, в спешке вынимают из каминов сухие букеты, композиции из перьев и белого газа, лент, ракушек... их упаковывают в шляпные коробки и отправляют на чердак, до следующего лета. А в каменных колыбелях рождается огонь.

Мне нравится смотреть на него.

А дождь словно бы жалуется. Я же сочувствую, пусть и не понимаю больше воду. Ответить тоже не способна: лоза оставила меня.

Больно?

Нет.

Непривычно только. Я стараюсь не думать о том, вернется ли сила. Быть может, да. Быть может, нет. Я жива и это ли не главное?

Жива и почти счастлива.

Есть дом. И брат.

Дракон.

Цветочное лото на троих — за Хвостика играем по очереди. Бочонки в холщовом мешочке перекатываются, стучат друг о друга, и, сунув руку, я стараюсь нащупать чайную розу. Только ее не хватает для победы. Брокк хмурится и пальцем грозит: ему нужны незабудки и тигровая лилия.

— Не жульничай! — братец тянется, чтобы отобрать мешок, но я успеваю выхватить бочонок.

Сжимаю в кулаке.

И загадываю: если все-таки роза, то Оден сегодня появится... или завтра... послезавтра — самое большее. Я так устала ждать. Верю. Знаю, что придет. Он ведь клялся и клятву не нарушит, но... дождь за окном. Осень. И почти месяц тишины.

Хоть бы слово написал...

Вначале ждать было легко. Я много спала и много ела, пребывая в каком-то умиротворенном, расслабленном состоянии, в котором просто не оставалось места сомнениям. Закрывая глаза, я представляла себе, что Оден рядом. И присутствие его было таким явным, что сны получались легкими, акварельными.

Но слабость уходила.

А одиночество разрасталось. И в какой-то момент я возненавидела вечера за то, что чувствовала себя потерянной. Я сидела допоздна, но все равно приходила к пустой кровати, ложилась, закрывала глаза и говорила, что ждать осталось недолго.

156